Павл овны, сподвижницы Дзержинского, председателя «политичес
кого красного креста», и выразил свой протест против зиновьевекого
пронзвола. Горького обнадежили, что подобное впредь не повторить
ся. Зиновьев был срочно вызван из Питера «на ковер» к предсовнар
кому. Ему пришлось долго оправдываться и клятвенно обещать, что
Горькиii будет оставлен в покое. Казалось, конфликт был исчерпан,
но Зи новьев надолго затаил обиду и продолжал мстить исподтишка.
Вмешательство старого приятеля по каприйским рыбалкам мало что
изменило в питерской юдоли Горького, и Алексей Максимович был
вынужден уехать, как было официально объявлено, лечить, и в са
мом дeJie, пошатнувшееся здоровье подальше от вредного севера.
В это время к власти в Италии пришел лидер фашистов
Myc–
commи , и только он мог позволить Горькому жить под благодатным
небом этой прекрасной страны. Дуче с разрешением не спешил, но
все же почти через два года классик пролетарекой литературы полу
чнл въездны е визы, и Горький со всем своим обширном семейством
отправился из поднадоевшей Германии в солнечный Сорренто. Быв
шая гражданская жена Мария Федоровна Андреева тоже обоснова
лась за граннцей, став сотрудником советского торгпредства вместе
с недавним секретарем Горького Петром Петровичем Крюковым
-
nо-домашнему Пе-Пе-Крю. Этот сравнительно молодой человек
деJiал н еплохую карьеру в доме писателя. Экс-любовница Горького
Андреева стала любовницей его экссекретаря, который был младше
ее на семнадцать лет. И очень похоже, что для обоих торгпредство
было лишь прикрытнем в их нелегкой службе.
С Горьким же осталась Мария Игнатьевна Закревская-Бенкен
дорф, арестованная в
1918
году вместе английским разведчиком
Локкартом. Чекисты поставили ей тогда условие: или к стенке или
н а агентурную работу в их ведомство. Несомненно, Горький пре
крас но понимал, зачем появилась в его доме эта авантюрная особа,
но пола гал за лучшее иметь дело со знакомым чертом, чем с незнако
мым а нгелом. Марии Бенкендорф , владевшей пятью языками, пору
чали дел икатную «работу» и с другими знаменитостями. Например,
с английским фантастом Гербертом Уэллсом, когда тот надумал при
ехать в Россию в гости к пролетарскому писателю. Одним словом,
чекистская машина тоталитарной слежки работала на полную мощь,
и Горький оказался под ее колпаком , несмотря на все свои заслуги
145
